Постройка дома
Остров, на который попал Пик, был необитаемый: мышей на нём не было. Жили тут только птицы, только змеи да лягушки, которым ничего не стоило перебраться сюда через широкую реку.
Пик должен был жить здесь один.
Знаменитый Робинзон, когда он попал на необитаемый остров, стал думать, как ему жить одному. Он рассудил, что сперва надо выстроить себе дом, который защищал бы его от непогоды и нападения врагов» А потом стал собирать запасы на чёрный день.
Пик был всего только мышонок: он не умел рассуждать. И всё-таки он поступил как раз так же, как Робинзон. Первым делом он принялся строить себе дом.
Его никто не учил строить: это было у него в крови. Он строил так, как строили все мыши одной с ним породы.
На болотистом лугу рос высокий тростник вперемежку с осокой — отличный лес для мышиной постройки.
Пик выбрал несколько растущих рядом тростинок, влез на них, отгрыз верхушки и концы расщепил зубами. Он был так мал и лёгок, что трава легко держала его.
Потом он принялся за листья. Он влезал на осоку и отгрызал лист у самого стебля. Лист падал, мышонок слезал вниз, поднимал передними лапами лист и протягивал его сквозь стиснутые зубы. Размочаленные полоски листьев мышонок таскал наверх и ловко вплетал их в расщеплённые концы тростника. Он влезал на такие тонкие травинки, что они гнулись под ним. Он связывал их вершинками одну за другой.
В конце концов у него получился лёгкий круглый домик, очень похожий на птичье гнёздышко. Весь домик был величиной с детский кулак.
Сбоку мышонок проделал в нём ход, внутри выложил мхом, листьями и тонкими корешками. Для постели он натаскал мягкого, тёплого цветочного пуха. Спаленка вышла на славу.
Теперь у Пика было где отдохнуть и прятаться от непогоды и врагов. Издали самый зоркий глаз не мог бы приметить травяное гнёздышко, со всех сторон скрытое высоким тростником и густой осокой. Ни одна змея не добралась бы до него: так высоко оно висело над землёй.
Лучше придумать не мог бы и сам настоящий Робинзон.
«Соловей-разбойник»
День за днём Пик бежал по лугу, но нигде не находил никаких следов мышей.
Наконец опять начались кусты, а за ними Пик услышал знакомый плеск речных волн.
Пришлось мышонку повернуть и направиться в другую сторону. Он бежал всю ночь, а к утру забрался под большой куст и лёг спать.
Его разбудила громкая песня. Пик выглянул из-под корней и увидел у себя над головой красивую птичку с розовой грудью, серой головкой и красно-коричневой спинкой. Мышонку очень понравилась её весёлая песня. Ему захотелось послушать певичку поближе. Он полез к ней по кусту.
Певчие птицы никогда не трогали Пика, и он их не боялся. А эта певичка и ростом-то была немного крупнее воробья.
Не знал глупый мышонок, что это был сорокопут-жулан и что он хоть и певчая птица, а промышляет разбоем.
Пик и опомниться не успел, как жулан накинулся на него и больно ударил крючковатым клювом в спину.
От сильного удара Пик кубарем полетел с ветки.
Он упал в мягкую траву и не расшибся. Не успел жулан опять накинуться на него, как мышонок уже шмыгнул под корни.
Тогда хитрый «соловей-разбойник» уселся на куст и стал ждать, не выглянет ли Пик из-под корней.
Он пел очень красивые песенки, но мышонку было не до них. С того места, где сидел теперь Пик, ему был хорошо виден куст, на котором сидел жулан.
Ветки этого куста были усажены длинными острыми колючками. На колючках, как на пиках, торчали мёртвые, наполовину съеденные птенчики, ящерки, лягушата, жучки и кузнечики. Тут была воздушная кладовая разбойника.
Сидеть бы на колючке и мышонку, если бы он вышел из-под корней.
Целый день жулан сторожил Пика. Но когда зашло солнце, разбойник забрался в чащу спать. Тогда мышонок тихонько вылез из-под куста и убежал.
Может быть, впопыхах он сбился с пути, только на следующее утро он опять услышал за кустами плеск реки. И опять ему пришлось повернуть и бежать в другую сторону…
Страшная ночь
Пик вымок до последней шерстинки. Пришлось вылизать всего себя язычком. После этого шёрстка скоро высохла, и он согрелся. Ему хотелось есть. Но выйти из-под куста он боялся: с реки доносились резкие крики чаек.
Так он и просидел голодный целый день.
Наконец стало темнеть. Птицы угомонились. Только звонкие волны разбивались о близкий берег.
Пик осторожно вылез из-под куста. Огляделся — никого
Тогда он тёмным клубочком быстро покатился в траву
Огляделся — никого. Тогда он тёмным клубочком быстро покатился в траву.
Тут он принялся сосать все листья и стебли, какие попадались ему на глаза. Но молока в них не было.
С досады он стал теребить и рвать их зубами.
Вдруг из одного стебля брызнул ему в рот тёплый сок. Сок был сладкий, как молоко мыши-матери.
Пик съел этот стебель и стал искать другие такие же. Он был голоден и совсем не видел, что творится вокруг него.
А над макушками высоких трав уже всходила полная луна. Быстрые тени бесшумно проносились в воздухе: это гонялись за ночными бабочками вёрткие летучие мыши.
Тихие шорохи и шелесты слышались со всех сторон в траве.
Кто-то копошился там, шмыгал в кустах, прятался в кочках.
Пик ел. Он перегрызал стебли у самой земли. Стебель падал, и на мышонка летел дождь холодной росы. Зато на конце стебля Пик находил вкусный колосок. Мышонок усаживался, поднимал стебель передними лапками, как руками, и быстро съедал колосок.
Плюх-шлёп! — ударилось что-то о землю недалеко от мышонка.
Пик перестал грызть, прислушался.
В траве шуршало.
Плюх-шлёп!
Кто-то скакал по траве прямо на мышонка. Надо скорей назад, в кусты!
Плюх-шлёп! — скакнуло сзади.
Плюх-шлёп! Плюх-шлёп! — раздалось со всех сторон.
Плюх! — раздалось совсем близко впереди.
Чьи-то длинные, вытянутые ноги мелькнули над травой, и — шлёп! — перед самым носом Пика шлёпнулся на землю пучеглазый маленький лягушонок.
Он испуганно уставился на мышонка. Мышонок с удивлением и страхом рассматривал его голую скользкую кожу…
Так они сидели друг перед другом, и ни тот, ни другой не знали, что дальше делать.
А кругом по-прежнему слышалось — плюх-шлёп! плюх-шлёп! — точно целое стадо перепуганных лягушат, спасаясь от кого-то, скакало по траве.
И всё ближе и ближе слышалось лёгкое быстрое шуршанье.
И вот на один миг мышонок увидел: позади лягушонка взметнулось длинное гибкое тело серебристо-чёрной змеи.
Змея скользнула вниз, и длинные задние ноги лягушонка дрыгнули и исчезли в её разинутой пасти.
Что дальше было, Пик не видел.
Мышонок опрометью кинулся прочь и сам не не заметил, как очутился на ветке куста, высоко над землёй.
Тут он и провёл остаток ночи, благо брюшко у него было туго набито травой.
А кругом до рассвета слышались шорохи и шелесты.
Музыка
Брат застал сестренку в слезах.— Он убежал! — говорила она сквозь слезы. — Он не хочет у меня жить!Брат поставил блюдечко с молоком на стол и принялся ее утешать:— Распустила нюни! Да я его сейчас поймаю в сапог!— Как в сапог? — удивилась девочка.— Очень просто! Сниму сапог и положу его голенищем по стенке, а ты погонишь мышонка. Он побежит вдоль стенки — они всегда по самой стенке бегают, — увидит дырку в голенище, подумает, что это норка, и шмыг туда! Тут я его и схвачу, в сапоге-то.Сестренка перестала плакать.— А знаешь что? — сказала она задумчиво. — Не будем его ловить. Пусть живет у нас в комнате. Кошки у нас нет, его никто не тронет. А молочко я буду ставить ему вот сюда, на пол.— Всегда ты выдумываешь! — недовольно сказал брат. — Мне дела нет. Этого мышонка я тебе подарил, делай с ним, что хочешь.
Девочка поставила блюдце на пол, накрошила в него хлеба. Сама села в сторонку и стала ждать, когда мышонок выйдет. Но он так и не вышел до самой ночи. Ребята решили даже, что он убежал из комнаты.Однако утром молоко оказалось выпитым и хлеб съеденным.«Как же мне его приручить?» — думала девочка.
Пику жилось теперь очень хорошо. Он ел теперь всегда вдоволь, серых мышей в комнате не было, и его никто не трогал.
Он натаскал за сундук тряпок и бумажек и устроил себе там гнездо.Людей он остерегался и выходил из-за сундука только ночью, когда ребята спали.
Но раз днем он услышал красивую музыку. Кто-то играл на дудочке. Голос у дудочки был тонкий и такой жалобный.
И опять, как в тот раз, когда Пик услыхал «соловья-разбойника» — жулана, мышонок не мог справиться с искушением послушать музыку ближе. Он вылез из-за сундука и уселся на полу среди комнаты.
На дудочке играл мальчик.Девочка сидела рядом с ним и слушала. Она первая заметила мышонка.Глаза у нее стали вдруг большие и темные. Она тихонько подтолкнула брата локтем и прошептала ему:— Не шевелись!.. Видишь, Пик вышел. Играй, играй: он хочет слушать!Брат продолжал дудеть.Дети сидели смирно, боясь пошевелиться.Мышонок слушал грустную песенку дудочки и как-то совсем забыл про опасность.
Он даже подошел к блюдцу и стал лакать молоко, точно в комнате никого не было. И скоро налакался так, что сам стал свистеть.
— Слышишь? — тихонько сказала девочка брату. — Он поет.Пик опомнился только тогда, когда мальчик опустил дудочку. И сейчас же убежал за сундук.Но теперь ребята знали, как приручить дикого мышонка.Они тихонько дудели в дудочку. Пик выходил на середину комнаты, садился и слушал. А когда он сам начинал свистеть, у них получались настоящие концерты.
Снег и сон
Птицы больше не прилетали клевать зерно. Трава плотно легла на землю, и холодный ветер свободно разгуливал по острову.
К тому времени Пик ужасно растолстел. Какая-то вялость на него напала. Ему лень было много шевелиться. Он всё реже вылезал из норки.
Раз утром он увидел, что вход в его жилище завалило. Он разрыл холодный рыхлый снег и вышел на луг.
Вся земля была белая. Снег нестерпимо сверкал на солнце. Голые лапки мышонка обжигало холодом.
Потом начались морозы.
Плохо пришлось бы мышонку, если б он не запас себе пищи. Как выкапывать зёрна из-под глубокого мёрзлого снега?
Сонливая вялость всё чаще охватывала Пика. Теперь он не выходил из спальни по два, по три дня и всё спал. Проснувшись, отправлялся в погреб, наедался там и опять засыпал на несколько дней.
Наружу он совсем перестал ходить.
Под землёй ему было хорошо. Он лежал на мягкой постели, свернувшись в тёплый, пушистый клубок. Сердчишко его билось всё реже, всё тише. Дыхание стало слабым-слабым. Сладкий, долгий сон совсем одолел его.
Мышки-малютки не спят всю зиму, как сурки или хомяки.
От долгого сна они худеют, им становится холодно. Тогда они просыпаются и берутся за свои запасы.
Пик спал спокойно: ведь у него было два полных погреба зерна.
Он и не чуял, какое неожиданное несчастье скоро стрясётся над ним.
Мышеловка
Каждое утро сестрёнка спрашивала у брата:
— Ну что, поймался мышонок?
Брат показывал ей мышей, какие попадались ему в мышеловку.
Но это были всё серые мыши и девочке они не нравились. Она даже немножко боялась их. Ей непременно надо было маленького жёлтого мышонка, но в последние дни мыши что-то перестали попадаться.
Удивительней всего было, что приманку кто-то съедал каждую ночь. С вечера мальчик насадит пахучий кусочек копчёной ветчины на крючок, насторожит тугие дверцы, мышеловки, а утром придёт — на крючке нет ничего, и дверцы захлопнуты.
Он уж и мышеловку сколько раз осматривал: нет ли где дырки? Но больших дырок — таких, через которые могла пролезть мышь, — в мышеловке не было.
Так прошла целая неделя, а мальчик никак не мог понять, кто ворует у него приманку.
И вот утром на восьмой день мальчик прибежал из чулана и ещё в дверях закричал:
— Поймал! Гляди: жёлтенький!
— Жёлтенький, жёлтенький! — радовалась сестрёнка. — Смотри, да это же наш Пик: у него и ушко разрезано. Помнишь, ты его ножиком тогда?… Беги скорей за молоком, а я оденусь пока.
Она была еще в постели.
Брат побежал в другую комнату, а она поставила мышеловку на пол, выскочила из-под одеяла и быстро накинула на себя платье.
Но, когда она снова взглянула на мышеловку, мышонка там уже не было.
Пик давно научился удирать из мышеловки. Одна проволочка была в ней немножко отогнута. Серые мыши не могли протиснуться в эту лазейку, а он проходил свободно.
Он попадал в ловушку через открытые дверцы и сейчас же дёргал за приманку.
Дверцы с шумом захлопывались, но он быстро оправлялся от страха, спокойно съедал приманку, а потом уходил через лазейку.
В последнюю ночь мальчик случайно поставил мышеловку у самой стенки, и как раз тем боком, где была лазейка, и Пик попался. А когда девочка оставила мышеловку среди комнаты, он выскочил и спрятался за большой сундук.
Мышонок Пик
Как мышонок попал в мореплаватели
Ребята пускали по реке кораблики. Брат вырезал их ножиком из толстых кусков сосновой коры. Сестрёнка прилаживала паруса из тряпочек.
На самый большой кораблик понадобилась длинная мачта.
– Надо из прямого сучка, – сказал брат, взял ножик и пошёл в кусты.
Вдруг он закричал оттуда:
– Мыши, мыши!
Сестрёнка бросилась к нему.
– Рубнул сучок, – рассказывал брат, – а они как порскнут! Целая куча! Одна вон сюда, под корень. Погоди, я её сейчас…
Он перерубил ножиком корень и вытащил крошечного мышонка.
– Да какой же он малюсенький! – удивилась сестрёнка. – И желторотый! Разве такие бывают?
– Это дикий мышонок, – объяснил брат, – полевой. У каждой породы своё имя, только я не знаю, как этого зовут.
Тут мышонок открыл розовый ротик и пискнул.
– Пик! Он говорит, его зовут Пик! – засмеялась сестрёнка. – Смотри, как он дрожит! Ай! Да у него ушко в крови. Это ты его ножиком ранил, когда доставал. Ему больно.
– Всё равно убью его, – сердито сказал брат. – Я их всех убиваю: зачем они у нас хлеб воруют!
– Пусти его, – взмолилась сестрёнка, – он же маленький!
Но мальчик не хотел слушать.
– В речку заброшу, – сказал он и пошёл к берегу.
Девочка вдруг догадалась, как спасти мышонка.
– Стой! – закричала она брату. – Знаешь что? Посадим его в наш самый большой кораблик, и пускай он будет за пассажира!
На это брат согласился: всё равно мышонок потонет в реке. А с живым пассажиром кораблик пустить интересно.
Наладили парус, посадили мышонка в долблёное судёнышко и пустили по течению. Ветер подхватил кораблик и погнал его от берега. Мышонок крепко вцепился в сухую кору и не шевелился. Ребята махали ему руками с берега.
В это время их кликнули домой. Они ещё видели, как лёгкий кораблик на всех парусах исчез за поворотом реки.
– Бедный маленький Пик! – говорила девочка, когда они возвращались домой. – Кораблик, наверно, опрокинет ветром, и Пик утонет.
Мальчик молчал. Он думал, как бы ему извести всех мышей у них в чулане.
Кораблекрушение
А мышонка несло да несло на лёгком сосновом кораблике. Ветер гнал судёнышко всё дальше от берега. Кругом плескались высокие волны. Река была широкая – целое море для крошечного Пика.
Пику было всего две недели отроду. Он не умел ни пищи себе разыскивать, ни прятаться от врагов. В тот день мышка-мать первый раз вывела своих мышат из гнезда – погулять. Она как раз кормила их своим молоком, когда мальчик вспугнул всё мышиное семейство.
Пик был ещё сосунком. Ребята сыграли с ним злую шутку. Лучше б они разом убили его, чем пускать одного, маленького и беззащитного, в такое опасное путешествие. Весь мир был против него. Ветер дул, точно хотел опрокинуть судёнышко, волны кидали кораблик, как будто хотели утопить его в тёмной своей глубине. Звери, птицы, гады, рыбы, – все были против него. Каждый не прочь был поживиться глупым беззащитным мышонком.
Первыми заметили Пика большие белые чайки. Они подлетели и закружились над корабликом. Они кричали от досады, что не могут разом прикончить мышонка: боялись с лёта разбить себе клюв о твёрдую кору. Некоторые опустились на воду и вплавь догоняли кораблик.
А со дна реки поднялась щука и тоже поплыла за корабликом. Она ждала, когда чайки скинут мышонка в воду. Тогда ему не миновать её страшных зубов.
Пик слышал хищные крики чаек. Он зажмурил глаза и ждал смерти.
В это время сзади подлетела крупная хищная птица – рыболов-скопа. Чайки бросились врассыпную.
Рыболов увидал мышонка на кораблике и под ним щуку в воде. Он сложил крылья и ринулся вниз.
Он упал в реку совсем рядом с корабликом. Концом крыла он задел парус, и судёнышко перевернулось.
Когда рыболов тяжело поднялся из воды со щукой в когтях, на перевёрнутом кораблике никого не было. Чайки увидели это издали и улетели прочь: они думали, что мышонок утонул.
Пик не учился плавать. Но когда он попал в воду, оказалось, что надо было только работать лапками, чтобы не утонуть. Он вынырнул и ухватился зубами за кораблик.
Его понесло вместе с перевернувшимся судёнышком.
Скоро судёнышко прибило волнами к незнакомому берегу. Пик выскочил на песок и кинулся в кусты.
Это было настоящее кораблекрушение, и маленький пассажир мог считать себя счастливцем, что спасся.
Страшная ночь
Пик вымок до последней шерстинки. Пришлось вылизать всего себя язычком. После этого шёрстка скоро высохла, и он согрелся. Ему хотелось есть. Но выйти из-под куста он боялся: с реки доносились резкие крики чаек.
Так он и просидел голодным целый день.
Горе-музыкант
Пик не знал, что лиса гонится за ним по пятам. Поэтому, когда из дома выскочили две громадные собаки и с лаем кинулись к нему, решил, что погиб.
Но собаки, понятно, его даже не заметили. Они увидели лису, которая выскочила за ним из кустов, и кинулись на нее.
Лиса мигом повернула назад. Ее огненный хвост мелькнул в последний раз и исчез в лесу. Собаки громадными прыжками пронеслись над головой мышонка и тоже пропали в кустах.
Пик без всяких приключений добрался до дома и шмыгнул в подполье.Первое, что Пик заметил в подполье, был сильный запах мышей.У каждой породы зверей свой запах, и мыши различают друг друга по запаху так же хорошо, как мы различаем людей по их виду.
Поэтому Пик узнал, что тут жили мыши не его породы. Но все-таки это были мыши, и Пик был мышонок.
Он так же обрадовался им, как Робинзон обрадовался людям, когда вернулся к ним со своего необитаемого острова.Сейчас же и Пик побежал отыскивать мышей.
Но разыскать мышей здесь оказалось не так просто. Мышиные следы и запах их были всюду, а самих мышей нигде не было видно.
В потолке подполья были прогрызены дырки. Пик подумал, что мыши, может быть, живут там, наверху, взобрался по стенке, вылез через дырку и очутился в чулане.
На полу стояли большие, туго набитые мешки. Один из них был прогрызен внизу, и крупа высыпалась из него на пол.
А по стенкам чулана были полки. Оттуда доносились замечательные вкусные запахи. Пахло и копченым, и сушеным, и жареным, и еще чем-то очень сладким.Голодный мышонок жадно набросился на еду.
После горькой коры крупа показалась ему такой вкусной, что он наелся прямо до отвала. Так наелся, что ему даже дышать стало трудно.И тут опять в горле у него засвистело и запело.
А в это время из дырки в полу высунулась усатая острая мордочка. Сердитые глазки блеснули в темноте, и в чулан выскочила крупная серая мышь, а за ней еще четыре такие же.
Вид у них был такой грозный, что Пик не решился кинуться им навстречу. Он робко топтался на месте и от волнения свистал все громче и громче.Серым мышам не понравился этот свист.Откуда взялся этот чужой мышонок-музыкант?
Серые мыши чулан считали своим. Они иногда принимали к себе в подполье диких мышей, прибегавших из лесу, но таких свистунов никогда еще не видали.
Одна из мышей бросилась на Пика и больно куснула его в плечо. За ней налетели другие.
Пик еле-еле успел улизнуть от них в дырочку под каким-то ящиком. Дырочка была так узка, что серые мыши не могли туда за ним пролезть. Тут он был в безопасности.
Но ему было очень горько, что его серые родственники не захотели принять его в свою семью.
Незваный гость
Проходили дни за днями.
Мышонок спокойно жил в своём воздушном домике. Он стал совсем взрослым, но вырос очень мало. Больше расти ему не полагалось, потому что Пик принадлежал к породе мышей-малюток. Эти мыши ещё меньше ростом, чем наши маленькие серые домовые мыши.
Пик часто теперь подолгу пропадал из дому. В жаркие дни он купался в прохладной воде болота, неподалёку от луга.
Один раз он с вечера ушёл из дому, нашёл на лугу два шмелиных гнезда и так наелся мёду, что тут же забрался в траву и заснул.
Домой вернулся Пик только утром. Ещё внизу он заметил что-то неладное. По земле и по одному из стеблей тянулась широкая полоса густой слизи, а из гнезда торчал толстый кургузый хвост.
Мышонок не на шутку струсил. Гладкий жирный хвост похож был на змеиный. Только у змей хвост твёрдый и покрыт чешуёй, а этот был голый, мягкий, весь в какой-то липкой слизи.
Пик набрался храбрости и влез по стеблю, поближе взглянуть на незваного гостя.
В это время хвост медленно зашевелился, и перепуганный мышонок кубарем скатился на землю. Он спрятался в траве и оттуда увидел, как чудовище лениво выползло из его дома.
Сперва исчез в отверстии гнезда толстый хвост. Потом оттуда показалось два длинных мягких рога с пупырышками на концах. Потом ещё два таких же рога — только коротких. И за ними наконец высунулась вся отвратительная голова чудовища.
Мышонок видел, как медленно-медленно выползло, точно пролилось, из его дома голое, мягкое, слизкое тело гигантского слизняка.
От головы до хвоста слизняк был длиной добрых три вершка.
Он начал спускаться на землю. Его мягкое брюхо плотно прилипало к стеблю, и на стебле оставалась широкая полоса густой слизи.
Пик не стал дожидаться, когда он сползёт на землю, и убежал. Мягкий слизняк ничего не мог сделать ему, но мышонку было противно это холодное, вялое, липкое животное.
Только через несколько часов Пик вернулся. Слизняк куда-то уполз.
Мышонок залез в своё гнездо. Всё там было вымазано противной слизью. Пик выкинул весь пух и постелил новый. Только после этого он решился лечь спать. С тех пор, уходя из дому, он всегда затыкал вход пучком сухой травы»
По снегу и по льду
Немножко зёрен Пику удалось всё-таки откопать в яме. Козы втоптали их в снег копытами.
Пища подкрепила мышонка и согрела его. Опять начала охватывать его вялая сонливость. Но он чувствовал: поддашься сну — замёрзнешь.
Пик стряхнул с себя лень и побежал.
Куда? Этого он и сам не знал. Просто бежал и бежал, куда глаза глядят.
Наступила уже ночь, и луна стояла высоко в небе. Мелкими звёздочками блестел кругом снег.
Мышонок добежал до берега реки и остановился. Берег был обрывистый. Под обрывом лежала густая, тёмная тень. А впереди сверкала широкая ледяная река.
Пик тревожно понюхал воздух.
Он боялся бежать по льду. Что, если кто-нибудь заметит его посреди реки? В снег хоть зарыться можно, если опасность.
Назад повернуть — там смерть от холода и голода. Впереди где-нибудь есть, может быть, пища и тепло. И Пик побежал вперёд. Он спустился под обрыв и покинул остров, на котором долго жил так спокойно и счастливо.
А злые глаза уже заметили его.
Он не добежал ещё до середины реки, когда сзади стала его настигать быстрая и бесшумная тень. Только тень, лёгкую тень на льду он и увидал, обернувшись. Он даже не знал, кто за ним гонится.
Напрасно он припал к земле брюшком, как делал всегда в минуту опасности: его тёмная шёрстка резким пятном выделялась на сверкающем синеватом льду, и прозрачная мгла лунной ночи не могла спрятать его от страшных глаз врага.
Тень покрыла мышонка. Кривые когти больно впились в его тело. По голове что-то крепко стукнуло. И Пик перестал чувствовать.
Конец путешествия
Пик бежал теперь по высохшему болоту.
Здесь рос один сухой мох; бежать по нему было очень трудно, а главное — нечем было подкрепиться; не попадались ни черви, ни гусеницы, ни сочная трава.
На вторую ночь мышонок совсем выбился из сил. Он с трудом взобрался ещё на какой-то пригорок и упал. Глаза его слипались.
В горле пересохло. Чтобы освежиться, он лёжа слизывал со мха капельки холодной росы.
Начало светать. С пригорка Пик далеко видел покрытую мхом долину. За ней снова начинался луг. Сочные травы там стояли высокой стеной. Но у мышонка не было сил подняться и добежать до них.
Выглянуло солнце. От его горячего света быстро стали высыхать капельки росы.
Пик чувствовал, что ему приходит конец. Он собрал остатки сил, пополз, но тут же свалился и скатился с пригорка. Он упал на спину, лапками вверх, и видел теперь перед собой только обросшую мхом кочку.
Прямо против него в кочке виднелась глубокая чёрная дырка, такая узкая, что Пик не мог бы всунуть в неё даже голову.
Мышонок заметил, что в глубине её что-то шевелится.
Скоро у входа показался мохнатый толстый шмель. Он вылез из дырки, почесал лапкой круглое брюшко, расправил крылья и поднялся на воздух.
Сделав круг над кочкой,
шмель вернулся к своей норке и опустился у её входа. Тут он привстал на лапках и так заработал своими жёсткими крылышками, что ветер пахнул на мышонка.
«Жжжуу! — гудели крылышки. — Жжжуу!..»
Это был шмель-трубач. Он загонял в глубокую норку свежий воздух — проветривал помещение — и будил других шмелей, ещё спавших в гнезде.
Скоро один за другим вылезли из норки все шмели и полетели на луг — собирать мёд. Последним улетел трубач. Пик остался один. Он понял, что надо сделать, чтобы спастись.
Кое-как, ползком, с передышками, он добрался до шмелиной норки. Оттуда ударил ему в нос сладкий запах.
Пик ковырнул носом землю. Земля подалась.
Он ковырнул ещё и ещё, пока не вырыл ямку. На дне ямки показались крупные ячейки серого воска. В одних лежали шмелиные личинки, другие были полны душистым жёлтым мёдом.
Мышонок жадно стал лизать сладкое лакомство. Вылизал весь мёд, принялся за личинок и живо справился с ними.
Силы быстро возвращались к нему: такой сытной пищи он ещё ни разу не ел с тех пор, как расстался с матерью. Он дальше и дальше разрывал землю — теперь уже без труда — и находил всё новые ячейки с мёдом, с личинками.
Вдруг что-то больно кольнуло его в щёку. Пик отскочил. Из-под земли лезла на него большая шмелиная матка.
Пик хотел было кинуться на неё, но тут загудели, зажужжали над ним крылья: шмели вернулись с луга.
Целое войско их накинулось на мышонка, и ему ничего не оставалось, как броситься в бегство.
Со всех ног пустился от них Пик. Густая шёрстка защищала его от страшных шмелиных жал. Но шмели выбирали места, где волос покороче, и кололи его в уши, в ноги, в затылок.
Одним духом — откуда и прыть взялась! — домчался он до луга и спрятался в густой траве.
Тут шмели отстали от него и вернулись к своему разграбленному гнезду.
В тот же день Пик пересек сырой, болотистый луг и снова очутился на берегу реки.
Пик находился на острове.